Американский классик Джеймс Грэй («Затерянный город Z», «К звездам») представил свою восьмую картину на Каннском кинофестивале. Впервые он попал в основной конкурс в 2000 году с драматическим триллером «Ярды». Рассказываем, как зарубежная пресса приняла новый фильм, в основу которого легли детские воспоминания режиссера. На момент публикации статьи рейтинг Metacritic — 70%, а Rotten Tomatoes — 93%.

О чем это?

1980-е, Нью-Йорк. Время, когда кандидат в президенты США Рональд Рейган обреченно заявлял, что США стоит на пороге Армагеддона (отсюда и название фильма, а еще оно отсылает нас к даб-регги-каверу одноименной песни группы Clash). Пол Графф (Майкл Бэнкс Репета) — мальчик из Квинса. Несмотря на юный возраст, он начинает рефлексировать на тему того, что ему в жизни повезло больше других, включая темнокожего одноклассника Джонни (Джейлин Уэбб), который становится его самым близким другом. В результате хулиганского инцидента Пола переводят в частную школу, где председателем совета директоров является отец Дональда Трампа. Классовое неравенство и неприкрытый расизм, с которыми мальчик там сталкивается, противоречат ценностям, которые ему передал дедушка (Энтони Хопкинс).

Как говорит сам режиссер о своем фильме: «Задача авторов — пролить свет на царящую несправедливость, а дальше уже люди сами должны попробовать найти решение проблемы».

Что понравилось критикам?

Как показаны настроения американского общества 1980-х. Джеймс Грэй часто обращается к темам семьи и Америки. «Время Армагеддона» посвящено тому, как привилегии белых людей повлияли на то и на другое. Критики считают, что режиссеру мастерски удалось показать, как формировалось современное американское общество. Дэвид Руни из The Hollywood Reporter отмечает, что Грэй, будучи евреем, «остро чувствует культурный аспект потомков еврейских иммигрантов, бежавших из Восточной Европы, а также отлично передает ощущение того времени, когда твой взгляд на мир только начинает формироваться. Режиссер демонстрирует разрастающуюся ненависть и расслоение в Америке: в одной из сцен в кадре появляется меценат школы Фред Трамп (Джон Дил), который ехидно приветствует Пола в его первый учебный день и с насмешкой спрашивает о происхождении фамилии Графф».

Отличная актерская игра. Оуэн Глиберман из Variety пишет, что «Энн Хэтэуэй, Джереми Стронг и Энтони Хопкинс полностью слились со своими персонажами. Хопкинс играет сварливого, но доброжелательного дедушку, Хэтэуэй удачно воплотила образ ласковой матери, а Стронг идеально показал отца Пола, который очень любит сына, но испытывает проблемы с контролем гнева».

Правдоподобность. В рецензии Дэвида Эрлиха для Indiewire говорится, что «Грэй снял ультраавтобиографический фильм о взрослении, который легко мог бы стать еврейско-американским „Белфастом“ (в худшем смысле), если бы не его высокая мораль и уникальный взгляд на картину нашего мира. Только Джеймс Грэй мог дать своему автопортрету название, которое делает его похожим на „Апокалипсис сегодня“, и только он с помощью Хопкинса мог изобразить персонажа, в котором я тут же узнал своего дедушку».

Эту реалистичность подмечает и Ричард Броди из New Yorker: «Грэй — фанатичный наблюдатель, который следит за деталями. Локации города, акцент и интонация героев переданы здесь с такой точностью, что тебе кажется, что даже воздух в фильме точно такой же, как в то время. Диалоги уморительные и колкие (я вырос в соседнем районе в такой же светско-еврейской среде, поэтому за многие произнесенные фразы я могу ручаться). Акцент в разговоре постоянно скатывался в попытки убедить детей построить более успешную карьеру, чем их родители».

Болезненная ностальгия. Также Броди пишет, что, «оглядываясь на свое детство, семью и район, в котором вырос режиссер, Грэй с любовью переносит на экран свои самые теплые воспоминания, при этом признает, что все это неотделимо от ужасов и несправедливости той эпохи, которые происходили в ежедневной „нормальности“». «Я с нетерпением жду премьеру фильма в родном городе. Возможно, на родине он заиграет еще более яркими красками», — замечает Броди.

А что не понравилось?

Сентиментальность. Питер Брэдшоу в своей рецензии для Guardian очень нелестно отзывается о фильме: «В прошлом Грэй подарил нам изнурительные, но запоминающиеся драмы о Нью-Йорке, такие как „Ярды“ и „Хозяева ночи“, но в этот раз сюжет перегружен сентиментальщиной и сценичностью. Даже у Хопкинса, Стронга и Хэтэуэй не получилось спасти эту мальчишескую историю о квази-Трампе».

Отсутствие уникальной истории. «Это очень милое и порой душераздирающее кино, но невозможно не отметить, что у Грэя было довольно типичное детство. Вынужденные политические параллели, возможно, стали тревожным звоночком о том, что его прошлое не было наполнено интересными событиями или забавными случайностями, которые тянут на увлекательную автобиографию. Возможно, это послужит предупреждением для остальных кинематографистов, что детство не каждого режиссера достойно экранизации», — Джордан Фарли из Total Film.

Что сам Джеймс Грэй говорит о фильме?

Как и Кеннет Бранна, Джеймс Грэй снял фильм о своем детстве, но, как считают критики, сделал это более талантливо. Сам режиссер на каннской пресс-конференции сказал, что, повзрослев, люди чаще начинают оглядываться на прожитые годы. Идея снять «Время Армагеддона» пришла ему в голову, когда он говорил со своими детьми о своем детстве и понял, что у этих историй обязательно должно быть воплощение. Кино сравнивают не только с «Белфастом», но и с легендарным фильмом «Четыреста ударов» Франсуа Трюффо, поскольку это одна из главных историй взросления в кинематографе. Джеймс Грэй даже не стал сопротивляться и сразу признался, что невозможно рассказать историю о детстве, не вдохновившись классикой Трюффо.

Название фильма — «Время Армагеддона» — тоже отсылает к ярким детским воспоминаниям режиссера. Когда Рональд Рейган был избран президентом США, мать Грэя переживала из-за того, что тот может развязать атомную войну, и в воздухе будто висело ощущение надвигающегося Армагеддона. Но в то же время он чувствовал, что после катастрофы в мир могут прийти и позитивные изменения.