В Геленджике продолжается фестиваль актуального российского кино «Маяк». Зрителям уже показали долгожданную «Анору» (наши отзывы на нее можно найти здесь), а также несколько убедительных дебютов вроде «Папа умер в субботу» и «На этой земле». С этого года на смотр отбирают не только полные метры, но и короткометражные картины. Этим занимается киновед Андрей Щиголев, который из 500 работ выбрал лишь семь. Очень разных, но в то же время схожих в своей попытке набросать очертания сегодняшнего дня. Мы посмотрели конкурсную программу целиком и теперь рассказываем, чем удивляют прошедшие жесткую селекцию коротыши.
Образ беспощадной русской зимы стал едва ли не центральным на «Маяке». Среди вечных снегов герои конкурсных фильмов обречены то искать себя, то переосознавать жизнь, менять убеждения. Подобные трансформации происходят и с главным героем «Спасения» Андреем — русским дворянином, который на излете девятнадцатого столетия добровольно идет на войну, чтобы пройти ее вместе с народом. Благородное бесстрашие быстро сменяется леденящим ужасом, а в конце и вовсе оборачивается религиозным откровением.
«Спасение» — фильм-зарисовка по мотивам рассказа Всеволода Гаршина «Четыре дня». Снял ленту Никита Добрынин, выпускник мастерской Александра Сокурова, чье влияние чувствуется с первых кадров. Это живописное (художник-постановщик — Сергей Кальварский, еще один сокуровский ученик; ориентир — картины Василия Верещагина) батальное полотно, в котором не показан противник. Блуждающие солдатские души сражаются с самой смертью, которая настигает их в виде града шальных пуль. Вернуться победителем с этой (и, очевидно, любой другой) войны не получится. Вердикт режиссера: «Человек, ушедший на фронт обречен скитаться вечным солдатом».
Семён — врач в исправительной колонии. Жизнь его циклична. Утренняя электричка. Рабочий день во ФСИН. Уютный вечер дома в компании беременной жены и маленькой дочки. Иногда газировка, смешанная с алкоголем, чтобы забыться. Так бы все и шло, если бы не инцидент. Однажды сотрудники тюрьмы забивают до смерти заключенного по фамилии Абдулаев. А в документах доктора просят написать: упал со стремянки. На следующее утро Семён в электричке случайно знакомится с матерью погибшего и встает перед выбором — рассказать убитой горем женщине правду или промолчать.
«Хребет», снятый выпускницей Московской школы кино Кристиной Пановой, — наследник традиций кино морального беспокойства. Это фильм о несостоявшемся восстании, о столкновении человека и системы. Визуально картина сделана просто, но воздействует на публику безотказно. То ли из-за близкой российскому зрителю темы, то ли из-за пронзительной игры телевизионного артиста Сергея Щедрина и убедительной фактуры, о сборе которой можно снять отдельный короткий метр. По словам режиссера, при написании сценария она знакомилась с людьми, ходящими на свидания в колонию, и даже общалась с фейкового (мужского) аккаунта с сотрудниками ФСИН.
Мариэлла (дебютная роль бывшей киножурналистки Инны Син) устраивается на работу в фешенебельный отель, где царит атмосфера строгой дисциплины. Под предводительством старшей горничной (Ольга Ергина), крутящей шашни с местным электриком (яркий выход Максима Стоянова), девушка усваивает четкие правила уборки номеров. Однако «6.21» не производственная драма, а немая, сюрреалистическая, в духе Йоргоса Лантимоса, зарисовка об одиночестве. Мариэллу необъяснимо тянет в комнату под номером шесть точка два один, где стоит большой советский шкаф, на который никто не обращает внимания. Для героини же он становится не то напоминанием о прошлом, не то родственной душой или даже любовным интересом. А может, и всем сразу.
Картину снял Сергей Рамз, также выпускник МШК, которого, нельзя назвать новичком. На его счету уже несколько работ (в том числе «Конец войны», вышедший на Кинопоиске). «6.21» — еще одна удача в послужном списке режиссера. Посекундно выверенный, остроумный и нежный фильм, свободный от семантических рамок, навязанных репликами. О необъяснимых чувствах тут говорят робкими жестами и пылким танцем, который неизбежно навеет мысли о «Титане» Жюлии Дюкурно.
Сюжет 13-минутного фильма, снятого коллективом «Атака51», укладывается в одно предложение. Во время оркестровой записи композиции по мотивам «Пира во время чумы» Пушкина старый советский музыкальный зал сотрясает мистическая сила. Картина берет постепенно нарастающим саспенсом. Сперва игравшего у входа в зал мальчика буквально поглощает стена. Затем стулья, стойки и листы бумаги начинают летать по комнате сами собой. Звукорежиссер исчезает из студии, оставляя лишь чашку кофе. Неопознанное эхо катастрофы настигает всё и всех.
Перед «Маяком» «Гимн чуме» уже успели показать за рубежом. На фестивале в Локарно картина даже удостоилась «Серебряного леопарда» в короткометражном конкурсе. Постановщики предложили Леониду Фёдорову и Владимиру Мартынову снять кино по повести Хулио Кортасара «Захваченный дом» еще до пандемии ковида. Производство фильма шло пять лет, и за это время ощущение всепоглощающего ужаса стало для человечества чем-то привычным и, как для музыкантов в фильме, незаметным. Экранный мир и реальность случайно пересеклись, и у экспериментального постхоррора появилось дополнительное измерение. Впрочем, и без него «Гимн чуме» смотрится жутко. Во много благодаря выдающемуся саунд-дизайну и виртуозным аналоговым спецэффектам.
Скупая на маленькие радости жизнь Замиры (Фатима Хосонова), вот-вот радикально переменится. Муж (Казбек Кочиев) считает, что семье пора покинуть насиженное место, и ставит жену перед фактом. Перед переездом женщине предстоит расстаться со знакомым бытом, центром которого была рыжая молочная буренка Маша. На протест не остается сил. Корова будет продана на убой, а близость между животным и человеком, зажатым в тисках многовековых традиций, сузится до последнего клока шерсти, отрезанного Замирой на память.
Дипломная работа Лианы Сукиасян напоминает фильмы сокуровцев, чьи герои также мечтают порвать с патриархальными устоями. Но училась режиссер во ВГИКе (мастерская Владимира Меньшова), а сценарий писала вместе с Павлой Стратулат, чью «Агнию» показали в основном конкурсе «Маяка». У дуэта получилась камерная, в стиле ранних Дарденнов, болезненная картина о женщине, жаждущей обрести контроль над собственной жизнью. Еще один призыв разжать наконец кулаки.
Прошедший хаос афганской войны Алексей (Сергей Савлук) оказывается дома, где чувствует себя чужим. Дети подросли, жена перешила под них вещи отца и, судя по всему, стала проводить время с другим мужчиной. Нетрудно догадаться, что «Возвращение» снято по одноименной повести Андрея Платонова. Только Света Владимирова, 20-летняя ученица Ивана Твердовского, намерено смещает акценты и, как часто бывает с молодыми режиссерами, увлекается цитатами из Тарковского и Звягинцева.
По уровню исполнения картина Владимировой еще совсем ученическая, и сталкивать ее с работами более опытных конкурсантов, возможно, неправильно. Но режиссерская мысль в «Возвращении» бьется. Автор, вторя Платонову, пытается разобраться в том, как фронтовые реалии искажают пропорции мирной жизни. И временной сеттинг здесь, как и в случае со «Спасением» Добрынина, совсем не важен.
Робкий, но бдительный охранник в ТЦ (Ефим Белосорочка) работу выполняет добросовестно. И лишь иногда отвлекается в торговом зале на завораживающий рекламный ролик с красивой моделью в розовом платье. Однажды фокус внимания сбивает красивая покупательница почти как с экрана. Начинаются кошки-мышки, разыгрываемые намеками, спонтанными жестами и отнюдь не случайными взглядами.
«Эфир», снятый Николаем Суходоловым, держится на хай-концепте в духе короткометражек студии Pixar. Что если у охранников есть чувства? Посетители и не подозревают о том, что у облаченных в костюмы воротил, привычно не спускающих с них глаз, есть собственный мир, полный радиопереговоров, спонтанных пари на писк антикражной системы, обсуждений покупателей. Картина рифмуется с «6.21» — это тоже маленький анекдот о внезапно вспыхнувшем большом чувстве.
Автор: Никита Демченко